Александр Лямкин. Интервью радио КОНТУР, 2021 г.

Александр Лямкин

«…работать нужно так, чтобы потом не было стыдно за то, что ты сделал.» (Александр Лямкин)

Интервью записано в октябре 2021 года для программы «Субкультура» на радио «КОНТУР».

– Сегодня в гостях у программы «Субкультура» Александр Лямкин, лидер питерской группы «Альтависта». Правильно я тебя представила? Ничего не перепутала?

– Абсолютно правильно. Точнее и не представить меня.

Группа «АЛЬТАВИСТА»

– Готовясь к эфиру, я немного почитала о группе и вот что узнала: год основания группы «Альтависта» – 2006-ой. Верно?

– Одна из версий говорит об этом, да.

– А что, есть ещё и альтернативная версия? Какая из них справедливая?

– Каждый день как последний, также каждый день можно взять за отсчёт какой-то новой истории. 2006-ой – это начало пути ещё в Барнауле, в Петербурге мы оказались в 2011-ом. Так что можно чуть-чуть помолодиться и сказать, что с 2011-го года началась история. Состав менялся и тот формат, в котором мы работаем последние несколько лет, появился уже в 2018-ом году. Ну а песни я, как автор, начал писать совсем давно, страшно сказать, это было начало нулевых.

– Ну, давай обо всём по порядку поговорим. Как я поняла, родной твой город это Барнаул, правильно?

– Не совсем. Как и в нашем творчестве, в моей личной истории много напутанного, если пытаться так поверхностно «наскоком» разобраться. Родился я в городе Саратов, о чём редко говорю.

– Так у нас сегодня прямо эксклюзив!

– Ну, в какой-то степени, да. В военном городке я родился и, собственно, я оттуда ничего и не помню. Развал Советского Союза, семья переехала, родители у меня из сельской местности: село Усятское, Бийский район. Поэтому я пацан-то сельский – там вырос, закончил школу. А в Барнаул приехал уже учиться в университете в 2005 году.

– Какую специальность получал в университете?

– Я магистр социологии.

– Ничего себе! Прекрасно. Как тебе город Барнаул? Как я понимаю, это довольно крупный сибирский город, да?

– Столица Алтайского края.

– Как там с музыкальной жизнью дело обстоит?

– Мне кажется… Ну, она есть.

– Её не может не быть, она, конечно, есть.

– Её не может не быть, я просто на секунду задумался, как бы это правильно представить… Знаешь, когда мы начинали, казалось, что всё очень вяленько там с музыкальной жизнью. А сейчас я понимаю, что было неплохо весьма. Были разноплановые коллективы, и помимо традиционного рока и даже блюза были так называемые альтернативные команды. Ну, помнишь этот 2007-ой год пресловутый. Это, конечно, всё выглядело очень смешно, но, тем не менее, и метал-сцена была и концерты были, и приезжали к нам разные звёзды, и заведения были. Но, повторюсь, тогда казалось, что это как-то тухленько, и всё должно быть по-другому, и движа мало. Спустя годы мы уже из Петербурга в контексте туров приезжали с электричеством или чаще с акустикой в Барнаул. И всё сложнее и сложнее было найти площадку. Те, кто занимался организацией концертов, стали уезжать, новых организаторов или мы не знаем, или они не появляются… Я клоню к тому, что сейчас сложновато там с авторской музыкой, кавер-группы мы не берём в расчёт. Но всё-таки она есть.

– Нельзя не заметить, что в песнях группы «Альтависта» нет того сибирского панковского налёта, который мы привыкли слышать в творчестве сибирских групп. Наоборот, присутствует какая-то интеллигентность, мягкость… Это Питер так влияет? Или когда вы творили в Барнауле, такие же интеллигентные песни получались и там?

– Ну, интеллигенция она же разная. Интеллигент может читать книги, а потом выпить и набить кому-нибудь морду, например, или получить по морде. Стоит почитать того же Довлатова. Я думаю, это связано с тем, что у нас очень большая страна и очень плохая инфраструктура, по-прежнему, и желание узнать самих себя. Я это к чему говорю – к тому, что в Санкт-Петербурге, Москве и, соответственно, в других городах существует очень поверхностное понимание о людях, которые живут там, за Уральскими горами. В какой-то степени это работает и в обратную сторону: у жителей Барнаула, Бийска и других городов тоже поверхностное представление о Санкт-Петербурге и Москве, но в эти крупные города люди хотя бы приезжают как туристы, об этих городах написано в каких-то книгах. А о Барнауле и прочих сотнях мелких городов, разбросанных по стране, не пишут в учебниках. Поэтому-то мы и знаем о Сибири, об этом огромном регионе, части которого друг от друга отличаются, по таким группам и исполнителям, как «Гражданская Оборона», «Чёрный Лукич», Янка…

Но там же есть и были другие прекрасные группы: «Территория 22» – абсолютно глубокая и, кстати, интеллигентная группа, Сергей Фалетёнок, Алексей Костюшкин и группа «Коридор».

Просто их не услышали, а они же не хуже, чем Янка Дягилева, например. Поэтому залихватские песни имеют место быть даже в нашем коллективе, и уж точно такие настроения могут проявляться у нас, как у людей, в жизни. Нужно лишь уметь видеть. Ну, конечно, мы не относимся к панк-року, тем более в таком чистом виде. Интеллигентность… Ну, если вы её видите в нас, это приятно.

– Как-то она мне слышна в вашей музыке, в ваших песнях. Ты сказал, что сам решил стать музыкантом когда-то ещё до 2006-го, ещё до Барнаула, так?

– Это тот самый случай, когда обстоятельства даже были сильнее, чем я сам. Я услышал музыку и мне захотелось быть как вот эти ребята и в плане имиджа и в плане отношения какого-то к жизни. И так же захотелось, конечно, писать песни. Во всяком случае, я нашёл в сочинительстве песен дополнительного собеседника, вот так бы я даже сказал. И по сей день использую этот канал для того, чтобы выразить мысль.

– Твои первые произведения сразу были песнями, или со стихов начинал, как это часто бывает? Или, может, создавал какие-то инструментальные вещи?

– Были какие-то стишки. Когда моему выпуску исполнялось лет десять, учительница литературы даже что-то зачитывала. Почему-то мне кажется, что она к моему авторству приписала ещё что-то, написанное другими школьниками. Но стишки – да, конечно, какие-то бестолковые, наивные на тему природы, например… Я реально не помню ни одного стихотворения из тех, что я писал в 5-6 классе. А потом появились сразу песни, уже в 7-8 классе, в 9-ом и дальше… Смешно звучит сейчас, но уже тогда хотелось сделать мир и себя чуточку лучше.

– Какие-то из ранних песен сейчас входят в репертуар группы «Альтависта»?

– Довольно много нового пишется, самое старое из того, что исполняется, датируется всё-таки университетом. Вот то, что писалось в университетские годы – да, исполняется.

– Какие были музыкальные авторитеты в самом начале творческого пути? На какой музыке рос?

– Мы росли на такой дурацкой дешёвой попсе, которая звучала отовсюду в 90-е годы. А потом постепенно стали сами уже по крупицам собирать отечественную рок-музыку, и лишь вот третьим шажком была зарубежная музыка. Это были классики российской рок-сцены. Помню, как у нас на компанию из 10 человек была одна кассета группы «Наутилус Помпилиус». Конечно, потом их стало больше, но тогда была такая история: занять очередь, когда тебе дадут послушать какой-нибудь альбом. Или, если совсем неймётся, прийти к кому-нибудь в гости и прослушать альбом. Чаще всего это были пиратские кассеты-девяностоминутки, на одной стороне которых был один альбом, на другой – ещё какой-нибудь. Или компоновалось: на одной стороне – один исполнитель, на другой – другой. Например, группа «Ария» компоновалась с «Коррозией металла» или с чем-нибудь таким. Ну, а потом, соответственно, слушали «NIRVANA», я тогда уже битлов начал слушать, «Pink Floyd» пытался понимать. Из отечественных – упомянутый Бутусов, который вот сейчас отпраздновал юбилей.

– Надо его поздравить. Вячеслав, мы поздравляем Вас. Благодарим за творчество!

– Да, все поздравляем Вячеслава Геннадьевича. Тут мы недавно вкладывали нашу песню, и почему-то очень много было сравнений с Бутусовым и «Наутилусом», хотя никогда я не относился фанатично к этому коллективу, чтобы копировать тем более. Но могу сказать, что группа «Наутилус» и дальше – группа «Ю-Питер», это, наверное, одни из самых качественных российских групп. Когда наикрутейшие тексты Кормильцева подкрепились стильным, качественным музыкальным сопровождением, к которому приложил руку Каспарян и другие музыканты, это стало… Вот таким бы мог быть русский рок, я бы так сказал. Так бы мог звучать хороший русский рок, но, к сожалению, так звучать он стал лишь в очень редких случаях.

– Теперь давай поговорим о группе «Альтависта». Каким был состав в самом начале?

Автор фото Татьяна Кротова, Барнаул, 2010 г.

– Считается, что датой нашего рождения является 6 мая 2006 года, это первая репетиция, надо было что-то выбрать. Честно говоря, я такой любитель раскладывать всё по местам, хотя по большому количеству вопросов не получается. У истоков были я и нынешний гитарист Юрий Евгеньевич Синицкий. Музыканты Антоха Юрченко, Вова Беляков, который давно-давно с нами уже не играет и не сотрудничает. К сожалению, мы даже не общаемся. Потерялись контакты. Конечно, как можно в 21 веке потерять контакты – это надо постараться. Видимо, мы постарались. Дальше пошло видоизменение в силу того, что кто-то приходил-уходил, мог-не мог. Были разные музыканты, я могу всех назвать, но их довольно много. И Жека Казанцев, он сейчас строит карьеру в медицине. И Анатолий Жданов, прекрасный барабанщик, работающий в кавер-группе в Барнауле. Это вот те, кто с нами работал в Барнауле. Дальше уже была питерская история.

– В связи с чем было принято решение переехать в Питер? И как этот город встретил вас 10 лет назад?

– Причины переезда просты, я о них неоднократно рассказывал, не хотелось бы здесь давать развёрнутого ответа. Это, к сожалению, всё та же инфраструктура, которая слабо развита в нашей стране. В Барнауле было сложно где-то выступать, там мало каких-то мероприятий, возможностей куда-то поехать. И я понимал, что вот закончится университет, и эти факторы начнут играть определяющую роль и, возможно, скажутся на том, что пропадёт желание этим заниматься. Это то, что я видел у ветеранов барнаульской и вообще сибирской сцены. Их затягивали работы, быт, и они уже не гастролировали… Сам переезд в Петербург будоражил, заставлял двигаться, и представлял собой большое количество каких-то потенциальных движух, клубов, концертов. На деле всё оказалось не так красиво и огромное количество заведений Петербурга, которые позиционируют себя как клубы, не выдерживают никакой критики, скажем так. И на самом деле каких-то фестивалей тоже не так уж много. Но, тем не менее, это не сопоставимо с тем количеством мероприятий, которое случается за Уральскими горами. То есть Петербург, Москва и соседние регионы – здесь какая-то жизнь всё-таки ещё теплится. Как он встретил нас? Дождиком около Московского вокзала он нас встретил. Сначала было очень резкое расширение круга знакомств, это было очень здорово и интересно. Мероприятий было много, играли везде, мне кажется: на концертах, где было 3 человека, на фестивалях, где была 1000 человек… Вписывались во всё, знакомились, но никогда не теряли своего мнения, своей позиции, поэтому «своими» на 100% мы не стали, друзьями для каждого мы тоже не стали.

– Сейчас вас в группе очень много. Сколько музыкантов в основном составе?

– Сейчас над материалом «Альтависты» и в студийном формате, и на концертах, когда это электричество, работают от 6 до 8 человек. В соцсетях представлен состав из 7 человек, но он иногда расширяется ещё одним музыкантом – это всё варьирование в области духовой секции: иногда саксофонист играет, иногда не играет. Это во многом связано с техническим обеспечением площадок и с графиками, потому как все выживают как могут.

 

– В чём ты видишь плюсы и минусы такого многочисленного творческого коллектива?

– С житейской и прагматичной точки зрения, я вижу сплошные минусы. Потому что вы нас никогда не пригласите к себе, так как не захотите «не звёздам» платить и даже искать такие деньги. Так же и все остальные. И я понимаю иногда, иногда не понимаю. Конечно, сложно мне, как куратору всего этого, договариваться. Гораздо проще, когда ты один или там два-три человека. Здесь прям много всего. Это, конечно, минусы, и вообще у нас очень принято, и мы можем это видеть у некоторых исполнителей, распускать состав, называть группу своим именем, запускать на ноутбуке музыку или сокращать количество музыкантов настолько, насколько это возможно, и пытаться зарабатывать те же деньги. Очень часто это звучит ужасно. И вот теперь мы подбираемся к плюсам, а плюсы здесь в том, что для выражения мысли художественного произведения и автора это серьёзная подпитка большим количеством мнений. То есть, представляешь, я приношу песню, например. Гитарист, тромбонист, барабанщик, перкуссионистка, басист, клавишник… Вот сегодня я вернулся из студии, где мы работали над электронными сэмплами, синтами к предстоящему альбому. Каждый, даже если он пытается сыграть ровно то, что ты ему сказал, всё равно что-то сделает от себя. И это при правильном отношении обогащает песню. Нужно только набраться терпения и уметь с этим работать. И в этом огромный плюс, который покрывает все минусы, потому что, на мой взгляд, работать нужно так, чтобы потом не было стыдно за то, что ты сделал. Какой ещё плюс? Ну, это здорово звучит и выглядит. Если случается играть, то это круто звучит и выглядит, и можно лишь порадоваться за тех, кто на сцене и за тех, кто в зале.

 

– Почему именно эти люди сейчас с тобой занимаются творчеством? По какому принципу ты оставляешь музыкантов около себя?

– В 2018 году я придумал такой формат, который я бы хотел попробовать. И пригласил тех, кого посчитал нужным. А потом из тех, кого я пригласил, остались те, кто согласились. И вот – мы играем.

– А что важнее для тебя: чтобы человек был хороший, или чтобы музыкант – профессиональный?

– Я знаю, что популярный, приятный и котируемый ответ, это чтобы был человек, но для меня важно, чтобы был хороший музыкант. Есть требования к человеку, определённая дисциплина должна быть, но с другой стороны, эти моменты мы можем отнести и к понятию «профессиональный музыкант», потому что профессионал любого дела в любой сфере должен учитывать это. Поэтому я сейчас не смог бы, наверное, работать с человеком, который душа компании, но не может работать со своим инструментом, будь то гитара или барабан – неважно.

– Чего сейчас не хватает группе «Альтависта», по твоему мнению, и как это исправить, чтобы было всё идеально?

– Активности комьюнити поклонников. Иногда людям со стороны кажется, что мы уже живём во дворцах и у нас всё хорошо, и никакой поддержки не требуется. Второе – не хватает концертов, как и всем артистам сейчас. Не хватает, возможно, той самой инфраструктуры, слово, которое я повторяю сегодня уже в который раз. Очень много непрофессиональных организаторов, с которыми общаться уже не то что нет сил, а нет терпения. Потому что абсолютно переполнена та чаша, в которую мы сливали бестолковые вопросы и неадекватные реакции. И, как следствие всего этого, не хватает ресурсов, в том числе денег, чтобы реализовывать всё задуманное. Но мы продолжаем работать, даже в условиях такого дефицитного бюджета. Назовём это так, корректно. Ну и как следствие, последнее что я хочу сказать, если бы эти моменты были учтены, можно было бы всецело отдаться творческой деятельности, и тогда КПД был бы ещё выше. Вот такая цепочка.

– Всё взаимосвязано. Ясно, что сейчас с концертами дело обстоит очень печально. Но всё-таки, когда была возможность выступать, вы же играли концерты? Расскажи о самом необычном концерте группы. Где это было, когда, и чем запомнился концерт?

– Пожалуй, самым необычным был апрельский корпоратив в этом году, когда наш весь вот этот состав неожиданно пригласили на конференцию, где собирались специалисты по IT-технологиям, было очень необычно.

– Как оказалось, айтишники тоже любят хорошую музыку.

– Вот. Возможно, наши слушатели это айтишники, подумали мы. Я пытаюсь вспомнить. Где мы только не играли, но чтобы прям вот такого, о чём можно было бы рассказать слушателям…

– Ну, если вспомнишь, обязательно расскажешь, а пока вопрос такой, есть ли у группы какая-то традиция, или ритуал перед выходом на сцену?

– Нет. Главное – вовремя прийти и быть здоровенькими.

– Я знаю, что у вас неплохие отношения с фестивальным движением – вы играли на крупных фестивалях. Какой из них запомнился?

 

– «Rock-Line» очень запомнился. Такой фестиваль в городе Пермь проходил, сейчас, по-моему, его закрыли. «Rock-Line» очень понравился, наверное, больше всех. Играли на фестивалях «Уральский рубеж», «Окна открой», «Старый новый рок». Это если говорить о крупных в формате России фестивалях. Конечно было большое количество разных помельче. Фестиваль «Живой» ещё в Петербурге есть. Но вот «Rock-Line» мне больше всего понравился.

– Давай поговорим об альбомах. Сколько их записано группой за 15 лет?

– Шесть. Альбомов, по-моему, шесть и какое-то бесчисленное количество синглов. Ещё вот на днях выйдет live-альбом, который записан в студии. И ещё, и ещё будет.

– То есть, планы есть?

– Да, но ничего в них грандиозного нет, просто я решил ничего не ждать и выпускать релизы. Скажу честно, возможно, просто для таких же как и я, потому как мир ведёт себя непредсказуемо, как все мы можем видеть. То есть концерты, то нет, то есть фестивали, то нет, то одно то другое, как принято говорить… А жизнь коротка, и я подумал: на что надеяться и что откладывать? Поэтому будем выкладываться по максимуму. Уже практически записан новый альбом. В общем, на носу у нас два альбома.

– Что это за альбомы? Они похожи или чем-то отличаются?

– Они очень не похожи. Один – это live, куда включены песни разных лет, и ряд песен присутствует только на этом альбоме, они нигде раньше не издавались и не будут издаваться. А идущий за ним альбом, который практически записан, это студийный альбом в полном звуке, где, вы не поверите, но снова есть новые песни. Из публиковавшихся туда войдёт песня «Лайки», которая недавно вышла синглом и которая попала на ряд радиостанций, что большая редкость в наше время.

– Из тех шести, которые уже записаны, какой тебе нравится больше других? Каким вот прямо можно гордиться?

– Никаким не горжусь, гордыня – это вообще не про меня. Я по-своему доволен каждым альбомом, ни за какой не стыдно. Хотя, конечно, проходит время, и ты понимаешь, что мог бы сыграть лучше, спеть лучше, записать лучше… Но если бесконечно переделывать, мы бы сейчас только один альбом и выпустили бы. Нравится «Косметика» за объёмность, искренность, разноплановость, дебютность. Нравится «Ю кен би фри» за некую эклектичность, там больше лирики, соседствующей как раз с некоей экспрессией. Например, песня «Ю кен би фри» соседствует с песней «На ночь глядя» или с «За не сдавшихся врагу». Нравится альбом «Ламповый джин» за более профессиональный подход, там сохранён репетиционный дух, там практически не использованы сессионные инструменты, записано так, как игралось, но просто в хорошем качестве. Песни там хорошие, на мой взгляд. «Ламповый джин» – прекрасный альбом. Нравится альбом «Интим», за то что это первый акустический альбом, и там тоже по-своему всё хорошо. Нравится «Невероятные приключения Ямба и Хорея» за продуманность, цельность, потому что к этому альбому прямо придумывалась целая история, как он будет издаваться. По-прежнему не опубликован рассказ в текстовом виде, который должен был входить в буклет этого альбома на физическом носителе, про то самое путешествие Ямба и Хорея. Он интересен, ума не приложу теперь, как его издавать, но очень хочется. Нравится «Уникальная тварь» за хлёсткость, за новый звук, за хорошие песни, просто нравится. Хотя альбом «Уникальная тварь» подразумевался сначала как сингл, но потом стал мини-альбомом, тем не менее он получился цельным и убедительным, на мой взгляд.

– Группа «Альтависта» исполняет песни только твоего авторства, или ещё есть авторы в команде?

– Нет, не только моего авторства. Например, на альбоме «Уникальная тварь» есть песня «Обь», она принадлежит Владимиру Муллову из группы «Территория 22». Группы, к сожалению, уже не существует, но осталось огромное количество прекраснейших песен этого коллектива, просто прекраснейших. Мне очень жаль, что мало кто их слышал.

– Я надеюсь, что благодаря нашей программе об этой группе узнают люди и озадачатся поиском этих песен.

– «Территория 22». Послушайте. Ещё в 96-ом году они были отмечены Юрием Шевчуком. Прекраснейшая была группа, получше большинства тех, которые мы сейчас видим на топовых фестивалях.

– Расскажи о свежем сингле, о песне «Лайки». Кто автор музыки, текста? И что вы хотели сказать этой песней?

– Мы хотим сказать, что наше одиночество безмерно и бездонно, что наши желания абсурдны и порой пагубны, что творчество и искренность порой – единственные выходы из состояний, которые вызваны упомянутыми вещами: одиночеством и т.д. Эту песню я написал, а ребята помогли из неё сделать то, что мы сейчас слышим. На мой взгляд, получилось прекрасно, очень красиво и проницательно. Если вам, я сейчас обращаюсь к слушателям, к тем, кто будет это слушать или читать, если вам посчастливилось или вас угораздило испытать состояния, которые транслируются в песне, пользуйтесь этой песней как оберегом, или как чем-то, что просто разделяет ваше состояние. А если вы жизнерадостный, состоятельный, встроенный в систему и отношения человек, я думаю, что вы в этой песне ни черта и не услышите. Но тогда я могу за вас порадоваться: наверное, у вас просто всё хорошо. Что мы хотели сказать? Не всегда понятно, что хотели мы сказать. Это про человека, ему бывает грустно, бывает весело…

– Есть ли у тебя увлечения помимо музыки? Или музыка поглощает всё твоё время и все твои мысли?

 

– Да, есть. Я занимаюсь гандболом.

– Невозможно не спросить человека, играющего в гандбол и являющегося лидером группы «Альтависта» о его отношении к творчеству Александра Васильева и группы «Сплин». Как тебе?

– Отношусь уважительно к группе «Сплин». Считаю Александра Васильева талантливым сонграйтером. Наше название никак не связано с этим коллективом, если ты об этом, и моё увлечение гандболом никак не связано с одноимённой песней, которая, как известно, писалась про футбол, а слово «гандбол» там появилось просто как некое странное слово. А вот факт того, что слово «гандбол» в России, которая имеет богатые традиции в контексте этого вида спорта, является странным, вот это меня озадачивает, настораживает и в какой-то степени разочаровывает. Но песню эту действительно знают все поклонники этого вида спорта, вне зависимости от музыкальных предпочтений.

С Александром я не знаком, мы просто значились в лайнапе, например, однажды на «Алых парусах». Они сыграли, и где-то там ещё и мы играли на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге в каком-то году, не помню, в 2016-ом или 17-ом. Группа «Сплин» – хорошая группа, она обогащает нашу культуру, как мне кажется. Васильеву, мне кажется, не просто в этом мире. Несмотря на то, что он признанный, мне кажется, он непонятый, и это даёт о себе знать.

– Какие из современных авторов и групп тебе близки? Какую музыку слушаешь и что порекомендуешь?

– Из современных российских?

– Да, если, конечно, такие есть.

– Да я не буду рекомендовать. Они, конечно, есть, но, если называть, то, видимо, надо называть прямо такой пул огромный. А кого-то одного выделять не хочется, да и не получится.

– Может быть, было у тебя какое-то музыкальное открытие недавно?

– Нет, открытий у меня не было, к сожалению. Я очень их ищу, но не было у меня открытий. Либо это знаешь, какие-то такие открытия: только вот услышал, порадовался, а вторую песню начал слушать и обломался.

– Обидно, когда так происходит.

– Обидно – не то слово, потому что конъюнктура – это ужасно.

– По традиции, я всегда прошу дать совет начинающим музыкантам. Как ты думаешь, чему нужно научиться в первую очередь человеку, который решил связать свою жизнь с музыкой и стать музыкантом?

– А каким музыкантом? Он профессиональный академический музыкант, который будет в оркестре играть, он профессиональный музыкант, который будет играть хиты в ресторане, или музыкант, который хочет идти по пути сочинительства?

– Вот, наверное, третий вариант. Такой музыкант, который будет сочинять песни и через них какие-то свои мысли в этот мир посылать.

– Это такая работа в режиме многозадачности. Нужно развиваться, читать книги, смотреть что-то, и причём это ни в коем случае не обязательно высокоинтеллектуальное, потому что жизнь имеет разные аспекты, как мне кажется. Я не очень уверен, что знаю, что такое жизнь. Также нужно уделять внимание исполнительскому мастерству в чистом виде, то есть хорошо играть на гитаре, если вы гитарист, хорошо петь, если вы певец. Хотя, что такое хорошо петь – непонятно в современных условиях. Очень важно найти команду единомышленников. Фотографа, который будет понимать, как нужно фотографировать вас, а не будет исключительно вас призывать улыбаться. Важно найти студию, звукорежиссёра, который будет понимать, как правильно донести в саунд-дизайне вашу музыку, чтобы он не лепил из вас подобие того, что мы миллион раз слышали. А может быть наоборот, вы будете как группа «Billy’s band» осмысленно копировать, в их случае, Тома Уэйтса, или же с годами приобретёте какое-то своё лицо, а люди вас полюбят за то, что вы просто качественно, скажем так, брутально передали западный аналог. Или как в своё время Майк Науменко делал с T-Rex и другими вещами.

 

– Ты говоришь, что очень важно найти своего понимающего звукорежиссёра. У «Альтависты» есть такой человек, которому вы безоговорочно доверяете саунд?

– Безоговорочно – нет, под нашим присмотром всё равно, но мы уже три года работаем с одним человеком.

– Спасибо за беседу, было приятно.

– Взаимно, спасибо и тебе.

– Группе «Альтависта» мы желаем больше слушателей, и пусть следующие 15 лет будут не менее яркими и насыщенными, чем предыдущие.

– Хорошо, пусть так и будет. Твои слова да Богу в уши. Пока.

Беседовала Антонина Малышкина

 

Полезные ссылки:

https://soundcloud.com/altavistagroup

https://www.youtube.com/user/TheAltavistavideo/featured

https://www.instagram.com/altavistagroup/

При подготовке публикации были использованы материалы официального ВК-сообщества группы «АЛЬТАВИСТА» и сайта https://tripplanet.ru/dostoprimechatelnosti-barnaula/